Владислав Чечеткин: Rozetka с начала войны проверили 97 раз

Маркетплейс Rozetka падал и поднимался параллельно с происходящим в стране. В марте месячная выручка компании уменьшилась с 4 млрд грн до 23 млн грн, а уже с августа, по словам совладельца Rozetka Владислава Чечеткина, компания ежемесячно продает на такую же сумму, как год назад. Годовая выручка компании до войны составляла $2 млрд.

Rozetka — один из первых ритейлеров, который начал оснащать свои отделения генераторами и устройствами Starlink. В дни глубочайших блекаутов торговые точки компании становились отдельными «Пунктами незламності».

Компания не только поднялась на ноги, но и развивается. Среди последних новостей выход на рынок Польши. Какие шаги предприняла Rozetka на пути обновления, рассказал в интервью Forbes Владислав Чечеткин, который основал Rozetka вместе со своей женой Ириной в 2005 году.

— Какая сейчас доля рынка у Rozetka?

— Никто не знает, только предполагаем. С бытовой техникой ситуация плохая: если нет света, телевизоры, холодильники, стиральные машины никому не нужны. Rozetka традиционно сильнее в портативной электронике: ноутбуках, мобильных телефонах. Здесь наша доля значительно выросла. Думаю, что она составляет по всему рынку более 50% по ноутбукам, мелкой электронике и около 30% — по телефонам, смартфонам.

— Вы вернули себе долю, которая была в прошлом году?

— Нет, мы нарастили долю. Трудно сказать на сколько, потому что нет единого точного измерителя, но в этом году он будет немного выше, чем был в 2021 году.

А за третий-четвертый квартал, когда мы восстановили логистику, будет заметно выше, чем за аналогичный период 2021-го.

— Какой объем выручки прогнозируете за 2022 год?

— Я не готов четко сказать. Выручка будет ниже. Выпала половина первого квартала, второй — ужасный. Третий и четвертый кварталы мы чувствуем себя лучше, гораздо лучше, чем могли бы.

— Благодаря чему Rozetka смогла выйти из тяжелого положения?

— В первую очередь, благодаря нашим Вооруженным Силам и Теробороне. Если бы они не откинули врага из Киевской области, если бы не удержали его на северном и восточном направлениях, то ни о какой Rozetka и ни о какой Украине не шла бы речь.

Во-вторых — удача. Ведь в любой момент может прилететь ракета. Почему она упала здесь, а не на 100 метров ближе или дальше? Нам повезло, что ракеты не прилетели к нам, и мы смогли продолжить работу.

В-третьих, мы строили систему много лет, и в этой системе главным был клиент. Это придавало надежности системе. Конечно, никто не ожидал войны, и она показала, что немного смешно говорить о надежной системе. Но почти никто из наших ключевых людей не исчез. Не исчезли ключевые компетенции у компании, остались клиентоцентричность, доверие клиентов к компании. Вот благодаря этому мы быстро вернулись ко всем процессам.

В конце февраля и в марте мы работали как волонтерская организация — раздавали и поставляли тех, кто нуждался в пищевых продуктах, связи, компьютерах и т.д. Мы рассредоточивали товар для того, чтобы снизить потенциальные потери в марте. В апреле мы уже начали восстанавливаться, когда сдвинулась логистика, когда уже немного начали восстанавливать дороги, Киевская и Черниговская области были освобождены от рашистов. Люди хотят жить и пользоваться благами цивилизации, а мы можем их предоставить. Благодаря этому мы вернулись.

— Как изменились ваша и Иринина роли в Rozetka?

— Значительно больше операционной работы и огромное количество текущих вызовов прямо сейчас. Здесь Ирина вне конкуренции. На передовой тушит пожар. Перестраивать систему на лету и менять колеса в едущем поезде — это о ней.

— Она еще больше вовлечена в бизнес?

— Она и раньше была очень глубоко вовлечена. Все люди по-разному реагируют на стресс, и в этом плане она поддержка и опора нашей компании.

— Как изменился масштаб вашей личной благотворительности?

— Я бы не назвал это благотворительностью. Благотворительностью заботится моя жена. То, что я делаю, нельзя отделить от компании: это помощь нашим защитникам. Я боюсь, что это будет звучать очень громко, но работаю на победу. Это миллионы гривен каждый месяц, но абсолютных цифр я не называю.

— У Ирины есть проект медицины для гражданского населения?

— Да. Там сотни тысяч гривен ежемесячно уже много лет. Она начала его еще с 2008-2009 годов. Она не говорит об этом, и я стараюсь осторожно обойти эту всю тему. Там деньги на детскую медицину в значительном объеме уже много лет.

— Вы говорите, что компания чувствует себя лучше, чем могла бы. Что вы имеете в виду?

— Нам хватило сил, средств и предусмотрительности для того, чтобы организовать «Пункт незламності» у себя. Начали это делать гораздо раньше государства. Мы оборудовали почти все магазины генераторами. У огромной части наших магазинов есть старлинки. Мы помогаем людям, где есть наши магазины, с обогревом, электричеством, связью.

Наши войска вернули Херсон, и мы сразу, через четыре дня, начали работать в этом городе. Часть людей остались там, и они охотно вернулись на работу. Мы были одними из первых, если не первыми, кто вернулся в Бучу и Гостомель. Также мы восстанавливали свои магазины и вернули там операции.

Мы понимали, что Кременчуг находится в опасном положении. В понедельник, накануне обстрела, когда в ТЦ Амстор попала ракета, мы еще раз настойчиво попросили людей соблюдать правила безопасности во время тревоги, просить клиентов покинуть магазин и готовиться к возможным ударам. Когда прилетела ракета в ТЦ, никто из наших людей серьезно не пострадал. Двое получили контузии, но никто из клиентов не пострадал. Наши ребята буквально через неделю уже снова были на работе в другом магазине.

В том же Херсоне мы не вывезли товар, когда город уже был оккупирован. Мы могли увезти оттуда деньги. Но не вывезли, и они пошли на помощь нашим людям в Херсоне. Я думаю, что это спасло жизни. Но по меньшей мере спасло нервы и дало людям возможность покинуть оккупированную территорию или остаться и ждать освобождения, но в лучших условиях.

— Rozetka потеряла 26 магазинов из-за войны. Их восстанавливают?

— Какие-то магазины были в оккупации, какие-то остались в ней, какие-то были ограблены и уничтожены, ограблены своими же. После того, как из Гостомеля вышли россияне, мы пришли сразу же с военными, и нам сказали, что все заминировано. Потом мы пришли, и в магазине ничего не осталось. Вынесли вообще все, даже мебель, все. А есть магазины, которые сгорели, взорвались, как в Макарове или Мариуполе. До 24 февраля у нас было 270 магазинов.

— На складе у вас ничего не пострадало?

— Он был в зоне боев. Люди туда не хотели ехать, лишнее движение транспортом привело бы к тому, что нас просто взорвали бы. Он не работал так, как должен был работать. Если говорить об удаче, то до войны мы начали большое строительство в 400 метрах от склада, и туда несколько раз прилетало. 400 метров для современной войны — ничего. Здесь чистая удача. Прилетало по строительству, а по складу ничего не прилетало. К мирным операциям этот склад перешел 25–26 марта.

— Есть ли какие-то результаты открытия в Польше?

— Пока все происходит очень медленно, и хвастаться нечем. Мы на стадии заключения договоров, и для нас это продвигается очень медленно. Пока тяжело.

— Как возобновился товарооборот в Rozetka?

— С августа Rozetka близка к прошлогоднему товарообороту. Сейчас, правда, из-за блекаута меньше.

— К какому выводу вы пришли касательно войны?

— Трудно сказать, потому что война еще не закончилась. Но уже видно, что крупная организация переживает какие-то моменты гораздо хуже мелких. Маркетплейсы и тысячи мелких предпринимателей реально рулят сейчас. Это было прогнозируемо, но сейчас видно, насколько лучше они себя чувствуют.

— Насколько увеличилось количество продавцов на маркетплейсе?

— По моим ощущениям количество увеличилось на 30%. Соотношение продаваемых товаров в Rozetka перекосилось очень сильно в пользу маленьких продавцов. Когда вы сейчас идете на Rozetka, то большинство товаров, которые вам нужны, есть на маркетплейсе у наших партнеров.

— Вы стали покупать меньше партий из-за рисков?

— Большинство поставщиков остановили кредитные линии и просят предоплату. Большинство поставщиков не страхуют товар. А клиенты хотят жить, как раньше, разнообразить то, что покупают и потребляют.

— Сколько работников Rozetka вы уже восстановили?

— 50% от числа работавших.

— Какое главное изменение произошло в Rozetka за месяцы войны?

— Я не знаю, потому что мы делаем то же, что и до этого делали. Изменилось то, что в 2021 году мы подошли к нашему развитию более агрессивно, чем обычно, начали строиться без учета потенциальных рисков, но судьба дала нам по рукам за это.

— Государственные проверки бизнеса вернулись?

— Я не понимаю, какая вообще стратегия у государства касательно подхода к бизнесменам. Инвестиций нет, кредитов нет, военные риски огромны. Налоговое давление в Украине вполне сравнимо с Европой. К тому же, очень активизировались проверяющие.

Rozetka с начала войны проверили 97 раз. Пока все штрафы номинальны — от 1700 до 51 000 грн, все штрафы формальные и по каждому из них мы судимся.

Определим, какой план у украинского государства. Мы хотим зачистить существующий бизнес в Украине, чтобы потом пришли западные инвесторы и развивали нашу страну?

Абсолютное большинство в стране понимают, что сейчас не платить налоги — преступление против государства. Это уже не маленькие игры, а вопросы чести бизнеса. Но в то же время проверяющий не находит нарушений у нас, но продолжает ходить. Каковы цель и стратегия этого всего?

— Какие планы бизнеса Rozetka?

— Главный план — выжить. Мы продолжаем развиваться, временно не с той скоростью, с которой развивались до этого. Хотим быть поближе к нашим клиентам, обеспечивать прогнозируемую и максимально быструю возможную логистику. Хотим быть номером один. И надеемся, что наша доля помощи нашим защитникам и волонтерам приблизит нашу победу.

Читайте также: Максим Гаврюшин: Запуск ТРЦ Fabrika будет проходить в 2-3 этапа